В годы войны Л. П. Берия руководил всей военной экономикой страны и возглавлял общегосударственную работу по созданию отечественного атомного оружия.
Попытаемся проанализировать хронологию событий и дать оценку вклада Л. П. Берии в реализацию советского атомного проекта.
Первое разведывательное управление НКВД, начиная с осени 1941 г., через созданную зарубежную агентурную сеть получало сведения о работах по созданию атомного оружия, проводимых в США, Англии и Германии. Получив информацию, Л. П. Берия, не убедившись в ее полной достоверности, не спешил докладывать об этом И. В. Сталину. Это подтверждает и факт написания Л. П. Берией проекта письма И. В. Сталину о содержании разведматериалов и необходимости организации работ по созданию атомного оружия. Проект письма был написан в период между 10 октября 1941 г. и 31 марта 1942 г., но оно так и не было отправлено.
Решился Л. П. Берия на доклад только 6 октября 1942 г., предложив И. В. Сталину проработать вопрос о создании из авторитетных лиц научно-совещательного органа при Государственном Комитете Обороны (ГКО)
[2] для координирования, изучения и направления работ всех ученых, научно-исследовательских организаций СССР, занимающихся вопросом атомной энергии урана. Обеспечить секретное ознакомление видных специалистов по урану с материалами НКВД СССР с целью их оценки и дальнейшего использования.
В письме также сообщалось о том, что из совершенно секретных материалов, полученных сотрудниками НКВД СССР из Англии агентурным путем, следовало, что при английском Военном кабинете был создан кабинет по изучению проблемы урана в военных целях и изготовлению урановых бомб, обладающих большой разрушительной силой.
[3]
Датой начала реализации советского атомного проекта является 28 сентября 1942 г. В этот день было подписано распоряжение ГКО СССР № 2352сс «Об организации работ по урану»
[4]. В распоряжении отмечалось, что Академия наук (АН) СССР должна «возобновить работы по исследованию осуществимости использования атомной энергии путем расщепления ядра и представить ГКО к 1 апреля 1943 г. доклад о возможности создания урановой бомбы или уранового топлива»
[5].
До мая 1944 г. деятельность государственных органов и научных организаций по урановой проблеме курировал заместитель председателя ГКО В. М. Молотов, одновременно исполнявший обязанности первого заместителя председателя правительства и наркома иностранных дел. Однако в связи с его загруженностью фактически эти обязанности были возложены на заместителя председателя Совета Народных Комиссаров СССР (СНК) и одновременно наркома химической промышленности М. Г. Первухина.
19 мая 1944 г. М. Г. Первухин написал записку на имя И. В. Сталина «О проблеме урана», где предложил для поднятия статуса руководства работами по использованию внутриатомной энергии от имени государства эти функции возложить на Л. П. Берию.
В записке это предложение было изложено в следующей редакции: «Создать при Государственном комитете обороны Совет по урану для повседневного контроля и помощи в проведении работ по урану примерно в таком составе:
1. т. Берия Л. П. (Председатель Совета); 2. т. Молотов В. М.;3. т. Первухин М. Г. (заместитель председателя);4. академик Курчатов И. В.»
[6]
В данном предложении косвенно просматривалась личная заинтересованность М. Г. Первухина в повышении своего статуса в руководстве проектом. Это проявилось в том, что председателю СНК СССР отводилась роль рядового члена совета, а себя он предлагал назначить на должность заместителя председателя совета. Нарушением субординации было и само обращение М. Г. Первухина к И. В. Сталину, минуя В. М. Молотова. Скорее всего, он и сам это понимал, поэтому на следующий день, 20 мая 1944 г., направил в адрес В. М. Молотова и Л. П. Берии письмо аналогичного содержания.
[7]
16 мая 1944 г. И. В. Сталин назначил Л. П. Берию заместителем председателя ГКО и председателем Оперативного бюро, в задачи которого входил контроль за работой всех наркоматов оборонной промышленности, железнодорожного и водного транспорта, черной и цветной металлургии, угольной, нефтяной, химической, резиновой, бумажно-целлюлозной, электротехнической промышленности, электростанций. Таким образом, с этого времени Л. П. Берия стал руководить всей военной экономикой страны.
После обсуждения записки М. Г. Первухина с приглашением И. В. Курчатова В. М. Молотов принял решение о докладе проблемы урана И. В. Сталину, который согласился с предложением о возложении руководства всеми работами на Л. П. Берию. Уже с 21 июня 1944 г. от В. М. Молотова на имя Л. П. Берии поступили первые проекты постановлений ГКО и СНК СССР, связанные с атомным проектом. С этого времени все научные, производственные и другие вопросы по урановой проблеме решались с ведома и при непосредственном участии Л. П. Берии.
После назначения Л. П. Берии ответственным за работы по урану, 29 сентября 1944 г., И. В. Курчатов направил на его имя записку «О неудовлетворительном состоянии работ по проблеме». В ней он проинформировал о широкомасштабных работах за рубежом и высокой концентрации научных и инженерно-технических сил, задействованных в урановой проблеме. Кроме того, И. В. Курчатов высказал серьезную озабоченность развитием аналогичных работ в СССР, особенно в области наличия сырья и вопросов разделения, и попросил Л. П. Берию дать указание об организации таких работ.
[8]
Результат обращения И. В. Курчатова от 29 сентября 1944 г. - принятие постановления ГКО № 7102сс/ов от 8 декабря 1944 г. «О мероприятиях по обеспечению развития добычи и переработки урановых руд»
[9]. Этим постановлением предусматривалась организация в структуре НКВД СССР, который продолжал возглавлять Л.П. Берия, научно-исследовательского института по урану – «Института специальных металлов НКВД» (будущий НИИ-9
[10] в г. Москве).
3 декабря 1944 г. И. В. Сталин подписал Постановление ГКО № 7069сс «О неотложных мерах по обеспечению развертывания работ, проводимых Лабораторией № 2 АН СССР», заключительным пунктом которого на Л. П. Берию было возложено наблюдение за развитием работ по урану. Этот пункт уже юридически закрепил ответственность Л. П. Берии за дальнейшую судьбу атомного проекта.
[11]
Получив широкие полномочия, Л. П. Берия придал всей работе более организованный и динамичный характер. В целях обеспечения режима секретности решаемых задач доступ участников работ был ограничен только тем объемом информации, который необходим для выполнения возложенных на них обязанностей. На ключевые должности в организациях, занимавшихся решением задач по созданию атомного оружия, Л. П. Берия назначил опытных руководителей из числа сотрудников НКВД СССР.
Поиск, добыча и переработка урановых руд была передана также в ведение НКВД СССР. Ответственность за этот участок была возложена на генерал-полковника А. П. Завенягина, заместителя Л. П. Берии. Кроме того, комиссариат непосредственно участвовал в решении задач советского атомного проекта: осуществлял разведывательную деятельность, выделял в необходимом количестве на строившиеся объекты спецконтингент заключенных ГУЛАГа и обеспечивал охрану на режимных объектах.
Один из ветеранов и руководителей атомной промышленности А. М. Петросьянц
[12]пишет о причинах назначения JI. П. Берии руководителем всех работ по атомной проблеме:«Среди всех членов Политбюро ЦК КПСС и других высших руководителей страны Берия оказался наиболее подготовленным в вопросах технической политики и техники. Все это я знаю не понаслышке, а по личным контактам с ним по многим техническим вопросам, касавшимся танкостроительной и ядерной тематики. В интересах исторической справедливости нельзя не сказать, что Берия, этот страшный человек, руководитель карательного органа нашей страны, сумел полностью оправдать доверие Сталина, использовав весь научный потенциал ученых ядерной науки (Курчатова, Харитона и многих, многих других), имевшихся в нашей стране. Он придал всем работам по ядерной проблеме необходимые размах, широту действий и динамизм. Он обладал огромной энергией и работоспособностью, был организатором, умеющим доводить всякое начатое им дело до конца. Часто выезжал на объекты, знакомился с ходом и результатами работ, всегда оказывал необходимую помощь и в то же время резко и строго расправлялся с нерадивыми исполнителями, невзирая на чины и положение. В процессе создания первой советской ядерной бомбы его роль была в полном смысле слова неизмеримой. Его усилия и возможности в использовании всех видов и направлений отраслей промышленности страны в интересах создания ядерной индустрии, научно-технического потенциала страны и громадных масс заключенных, страх перед ним обеспечили ему полную свободу действий и победу советскому народу в этой научно-технической эпопее».
[13]
20 августа 1945 г. ГКО СССР издал распоряжение № 9887сс/оп «О Специальном комитете при ГОКО» (с 4 сентября 1945 г. Совете Народных Комиссаров (СНК) СССР, с 15 марта 1946 г. при Совете Министров (СМ) СССР).
На Специальный Комитет (СК) возлагалось «руководство всеми работами по использованию внутриатомной энергии урана». Председателем СК был назначен Л. П. Берия. В указанном распоряжении ГКО 13 пункт был изложен в следующей редакции: «Поручить т. Берия принять меры к организации закордонной разведывательной работы по получению более полной технической и экономической информации об урановой промышленности и атомных бомбах, возложив на него руководство всей разведывательной работой в этой области, проводимой органами разведки (НКГБ
[14], РУКА
[15] и др.)»
[16]
В связи с начавшейся в стране реорганизацией наркоматов и преобразованием их в министерства, а также большой занятостью в выполнении важнейших секретных заданий особого государственного значения 29 декабря 1945 г. Л. П. Берия был освобожден от должности народного комиссара внутренних дел. В марте 1946 г. он избран членом Политбюро ЦК партии и назначен заместителем председателя СМ СССР. С этого времени Л. П. Берия стал курировать и работу Министерства внутренних дел (МВД), Министерства государственной безопасности и Министерства государственного контроля.
СК действовал в течение неполных 8 лет и был ликвидирован 26 июня 1953 г., сразу же после ареста Л. П. Берии. На заседаниях СК обсуждались, корректировались и одобрялись относящиеся к атомному проекту документы, постановления и распоряжения ГКО, СНК, СМ СССР, которые представлялись на утверждение И. В. Сталину. За период функционирования СК было проведено более 140 заседаний.
Примерный объем протоколов заседаний СК составляет 1000 машинописных листов. В целом делопроизводство СК насчитывает около 1700 дел, содержащих более 300 тысяч страниц машинописного текста. В число этих документов входят материалы заседаний Технического и Инженерно-технического советов, а также переписка с организациями и предприятиями по вопросам атомного проекта.
Решением Бюро Президиума ЦК КПСС от 26 января 1953 г. руководство специальными работами по атомной проблеме вместо СК было возложено на «тройку» в составе: Л. П. Берии (председатель), Н. А. Булганина и Г. М. Маленкова. Постановлением СМ СССР от 16 марта 1953 г. № 697-335сс/оп СК был образован вновь и функционировал до 26 июня 1953 г., после чего был упразднен в связи с образованием Министерства среднего машиностроения СССР.
Только тот исследователь или читатель, который хотя бы просто пролистает все 12 книг трехтомного сборника «Атомный проект СССР. Документы и материалы» и по диагонали ознакомится с заголовками опубликованных рассекреченных правительственных документов, писем, справок, докладных записок и т.п., получит представление об объеме информации, которую Л. П. Берии приходилось получать. Он ежедневно, беря на себя всю полноту ответственности, принимал государственные решения.
Если внимательно прочитать тексты этих документов и служебную переписку, резолюции, которые делал Л. П. Берия, то это даст уже более полное представление о той колоссальной нагрузке, с которой приходилось ему сталкиваться, держа в руках все нити этой многогранной работы. Ведь каждый серьезнейший государственный документ Л. П. Берия не просто подписывал, он тщательно в нем разбирался, за каждой цифрой и термином стояла работа целых научных коллективов. Все эти документы и проекты правительственных постановлений затем представлялись на подпись И. В. Сталину.
В своей книге «Берия. Судьба всесильного наркома» Борис Соколов процитировал заместителя И. В. Курчатова профессора И. В. Головина, который отмечал, что «Берия был прекрасным организатором – энергичным и въедливым. Если он брал на ночь бумаги, то к утру документы возвращались с резонными замечаниями и дельными предложениями. Он хорошо разбирался в людях, все проверял лично, и скрыть от него промахи было невозможно...».
Далее Борис Соколов приводит впечатления начальника отдела «С» НКВД (НКГБ) СССР, исполнявшего одновременно обязанности начальника отдела «К» НКГБ СССР (контрразведывательное обеспечение советского атомного проекта) П. А. Судоплатова, неоднократно принимавшего участие в заседании СК: «Заседания Спецкомитета обычно проходили в кабинете Берии. Это были жаркие дискуссии. Меня удивляли взаимные претензии членов правительства. Берия вмешивался в эти споры, призывал к порядку. И я впервые увидел, что все в этом особом правительственном органе считали себя равными по служебному положению независимо от того, кто из них был членом ЦК или Политбюро… Берия, грубый и жестокий в общении с подчиненными, мог быть внимательным, учтивым, оказывать каждодневную поддержку людям, занятым важной работой, защищал этих людей от всевозможных интриг органов НКВД или же партийных инстанций. Он всегда предупреждал руководителей предприятий об их личной ответственности за неукоснительное выполнение задания, у него была уникальная способность внушать людям как чувство страха, так и воодушевлять на работу… Мне кажется, что он взял эти качества у Сталина – жесткий контроль, исключительно высокая требовательность и вместе с тем умение создать атмосферу уверенности у руководителя, что в случае успешного выполнения поставленной задачи поддержка ему обеспечена».
Современники и коллеги, которые участвовали вместе с Л. П. Берией в этой работе, отмечали его высокую физическую работоспособность, энергичность, целеустремленность и ответственность в процессе руководства работами по урановой проблеме. Он не ограничивался только кабинетной работой, часто выезжал в командировки непосредственно на предприятия. Он вникал не только в организационные и хозяйственные проблемы, но и хорошо разбирался в технических вопросах, требующих специальных знаний.
Н. С. Хрущев называл его «умным, деловым и оборотистым организатором». Аналогичные оценки давали ему руководители оборонно-промышленного комплекса, ученые-атомщики. Вот как отзывался о Л. П. Берии в своих воспоминаниях Ю. Б. Харитон:«Известно, что вначале общее руководство советским атомным проектом осуществлял В. М. Молотов. Стиль его руководства и соответственно результаты не отличались особой эффективностью. И. В. Курчатов не скрывал своей неудовлетворенности.
С переходом атомного проекта в руки Берии ситуация кардинально изменилась. Хотя П. Л. Капица, принимавший на первых порах участие в работе Особого Комитета и Технического Совета по атомной бомбе, в письме Сталину отозвался о методах нового руководителя резко отрицательно.
Берия быстро придал всем работам по проекту необходимый размах и динамизм. Этот человек, явившийся олицетворением зла в новейшей истории страны, обладал одновременно огромной энергией и работоспособностью. Наши специалисты, входя в соприкосновение с ним, не могли не отметить его ум, волю и целеустремленность. Убедились, что он первоклассный организатор, умеющий доводить дело до конца. Может быть, покажется парадоксальным, но Берия, не стеснявшийся проявлять порой откровенное хамство, умел по обстоятельствам быть вежливым, тактичным и просто нормальным человеком. Не случайно, у одного из немецких специалистов Н. Риля, работавшего в СССР, сложилось очень хорошее впечатление от встреч с Берией.
Проводившиеся им совещания были деловыми, всегда результативными и никогда не затягивались. Он был мастером неожиданных и нестандартных решений…. Берия был быстр в работе, не пренебрегал выездами на объекты и личным знакомством с результатами работ. При проведении нашего первого атомного взрыва он был председателем государственной комиссии. Несмотря на свое исключительное положение в партии и правительстве, Берия находил время для личного контакта с заинтересовавшими его людьми, даже если они не обладали какими-либо официальными отличиями или высокими титулами. Известно, что он неоднократно встречался с А. Д. Сахаровым - тогда еще кандидатом физико-математических наук, а также с О. А. Лаврентьевым, только что демобилизованным сержантом-дальневосточником.
Берия проявлял понимание и терпимость, если для выполнения работ требовался тот или иной специалист, не внушавший, однако, доверия работникам его аппарата. Когда Л. В. Альтшулера, не скрывавшего своих симпатий к генетике и антипатий к Лысенко, служба безопасности решила удалить с объекта под предлогом неблагонадежности, Ю. Б. Харитон напрямую позвонил Берии и сказал, что этот сотрудник делает много полезного для работы. Разговор ограничился единственным вопросом всемогущего человека, последовавшим после продолжительной паузы: «Он вам очень нужен?”. Получив утвердительный ответ и сказав: «Ну ладно», Берия повесил трубку. Инцидент был исчерпан.
По впечатлению многих ветеранов атомной отрасли, если бы атомный проект страны оставался под руководством Молотова, трудно было бы рассчитывать на быстрый успех в проведении столь грандиозных по масштабу работ».
[17]
Как известно, И. В. Сталин был очень осторожным человеком. Во многих документах по атомному проекту (включая проекты постановлений правительства об испытании первой атомной бомбы) его подпись отсутствовала. Например, проект постановления СМ СССР «Об испытании первого экземпляра атомной бомбы» от 18 августа 1949 г. так и остался неподписанным И. В. Сталиным. Более того, с участием И. В. Сталина состоялось только одно совещание по атомной тематике. Оно прошло 9 января 1947 г. Согласно журналу учета посетителей кремлевского кабинета И. В. Сталина в совещании приняли участие В. М. Молотов, Л. П. Берия, Г. М. Маленков, А. Н. Вознесенский, В. А. Малышев, а также ведущие ученые и руководители, задействованные в атомном проекте. Годом ранее, 25 января 1946 г., И. В. Сталин в своем кремлевском кабинете заслушивал отчет И. В. Курчатова.
Последующие предложения Л. П. Берии о заслушивании отчетов или проведении совещаний И. В. Сталин не принимал,
[18] поэтому Л. П. Берия был вынужден брать ответственность на себя. Перед отъездом на полигон для испытания первого экземпляра атомной бомбы 26 августа 1949 г. на заседании СК при СМ СССР в составе Л. П. Берии, Г. М. Маленкова, Б. Л. Ванникова, М. Г. Первухина, А. П. Завенягина, И. В. Курчатова и В. А. Махнева был принят проект постановления СМ СССР «Об испытании советской атомной бомбы», который так и не был подписан И. В. Сталиным. В справке к проекту постановления член СК В. А. Махнев от руки написал: «Председатель СК вернул оба экземпляра и сообщил, что вопрос обсуждался в ЦК и Решение выноситься не будет».
[19]
Несмотря на это, испытание атомной бомбы РДС-1, в котором непосредственное участие приняли члены СК Л. П. Берия, М. Г. Первухин, А. П. Завенягин, И. В. Курчатов и В. А. Махнев, состоялось 29 августа 1949 г. на полигоне № 2, в 170 км. западнее г. Семипалатинска, Казахской ССР.
30 августа 1949 г. из района испытания Л. П. Берия и И. В. Курчатов написали доклад, который был вручен И. В. Сталину 31 августа 1949 г. В нем были изложены предварительные результаты испытания:
«Докладываем Вам, товарищ Сталин, что усилиями большого коллектива советских ученых, конструкторов, инженеров, руководящих работников и рабочих нашей промышленности, в итоге 4-х летней напряженной работы, Ваше задание создать советскую атомную бомбу выполнено. Создание атомной бомбы в нашей стране достигнуто благодаря Вашему повседневному вниманию, заботе и помощи в решении этой задачи…».
[20]
28 октября 1949 г. Л. П. Берия представил И. В. Сталину заключительный доклад о результатах испытания атомной бомбы. Доклад подписан Л. П. Берией единолично. К нему был приложен проект постановления СМ СССР «Об использовании результатов испытания на полигоне № 2».
[21]
Таким образом, в очень сжатые сроки под руководством Л. П. Берии в стране был выполнен колоссальный объем научно-исследовательских, опытно-конструкторских, производственных, хозяйственных работ, результатом которых стало успешное испытание атомной бомбы. Все работы проводились в условиях строгого соблюдения режима сохранения государственной тайны.
https://www.atomic-energy.ru/articles/2015/09/01/59443
Мне кажется, babaykin один из самых беспристрастных мастеров фактчекинга на этом форуме.
