Такие родные «окурочки»

"…А слова эти были и жили, а сегодня летят из-под ног…" (В. Угрюмов)

Летят и летят они с импровизированной сцены в «Кофейной Сонате», пока Роман Сванидзе презентует творческую программу «Окурочки». 10 апреля, суббота. Стихи Владимира Угрюмова, музыка Романа Сванидзе.

Все песни, объединяясь, становятся историей человека, который… вышел покурить. Он идёт мимо двора, детской площадки, улицы. В общем-то, ничего эпичного в сюжете не происходит. Думает человек, фантазирует о том о сём. Вспоминает прошлое, надеется на будущее. Размышляет о своём месте в мире.

— Что касается стихов Володи Угрюмова, — делится Роман Сванидзе, — то сначала я просто почувствовал в них какое-то родство, какие-то свои слова, которые сам ещё не написал… Хотя полного понимания смыслов и их нюансов не было. А музыка, как мне кажется, их сделала более ясными, где-то даже более стройными. По крайней мере, ко мне ясность и понимание пришли. Автор, к моей радости, отметил, что я поймал его интонацию.

И вот простая прогулка по городку превращается в путешествие по внутреннему миру, по самой кромке жизни, от рождения до смерти. Хотя мир внешний здесь также заявлен очень чётко: вот прогудела машина, дети смеются, дождь зашумел, листья хрустят. Между песнями Роман вводит нас в «фон», рассказывает о фактической стороне дела, изображает звуки окружающего мира — то зашипит, то свистнет.

И вот этот совершенно обычный человек в совершенно обычной жизни — становится таким родным и понятным, он наш старый друг. Как будто мы знаем, что утром, к примеру, он поругался с женой, потому что не вынес мусор и не выбил ковёр, а вечером дёрнет за «беленькой» в ларёк. Он и слабый, и сильный, и грешный, и святой — живой! И мы ему всё прощаем, пока поёт Роман. От песни к песне грустим и смеёмся с ним.

— К людям выходишь, потому что «не хорошо человеку быть одному», — рассказывает Роман. — Хочется поделиться радостью, печалью, сомнением. Проверить, волнует ли ещё кого-нибудь то, что важно для тебя. Даже когда с годами начинаешь более трезво относиться к собственным открытиям и прозрениям, всё равно потребность остаётся. Даже если я надул мыльные пузыри — веселее ведь их запускать вместе!

Сванидзе отмечает, что творчество вообще — это способ постижения мира и себя. Как творящий, так и воспринимающий — постигают. Зал тих, сосредоточен, все взгляды направлены на выступающего. Сейчас у них всё общее, они создают вселенную и осознают её.
Известный психолог Лев Выготский в своей «Психологии искусства» объясняет, что сразу после прослушивания (прочтения, просмотра) отрывка произведения, он распадается в сознании человека на различные комбинации его частей с «находившимся ранее в уме запасом мыслей, понятий и представлений». То есть, у каждого слушателя своя собственная песня — хоть все они слышат одно и то же.

Потому так верны эти строчки из стихотворения Андрея Дементьева:

«Пусть другой гениально играет на флейте,
Но еще гениальнее слушали вы».

Это и есть поэзия. Когда вы слушаете и существуете где-то в ином измерении, когда смысл находится там, где не виделся раньше, когда вы зашли в произведение одним, а вышли другим — вы соприкоснулись с Поэзией, в том высоком значении, в котором она существует во всех объектах нашей жизни. Сколько Поэзии может быть в этой обшарпанной лавочке у подъезда, сколько историй рассказано на ней: здесь прощались и знакомились, кормили голубей и ждали внуков из школы. Здесь наступала весна.

Может быть, здесь же персонаж Угрюмова и Сванидзе наблюдал, как «вороны с деревьев срываются и шелестят».

Поэзия открывается нам, если мы готовы увидеть её.

— Иногда пишу, потому что, кажется, понимаю что-то, что не видят и не понимают другие (это, конечно, не так, ибо всё уже понято и сказано), — признаётся Роман. — Иногда наоборот — пишется, потому что ничего не можешь понять и пытаешься разобраться. Вообще, вопросы и открытия рождаются в каждом. Важно не дать им рассеяться. Создать внутри себя условия, чтобы они накопились, окуклились и постучались изнутри какой-нибудь бабочкой.

Лети, бабочка, лети!