«Спит Земля в сияньи голубом»

— Угадай, где я закопала камушки в честь Гагарина? — спросила меня кроха, подбежавшая ко мне во дворе. Уже стемнело, фонари тускло освещали площадку и газончик, на котором виднелись следы лопатки

Я присмотрелась: вон там видно, что рыли, земля жирная, чёрная, весенняя. Кивнула туда.

— Ага, — подтвердила она. — А знаешь, почему камушки?

Пытаясь отыскать сакральный смысл, я задумалась. В тишине повисшего молчания хрустели веточки, на которые она наступала, кружась вокруг, не останавливаясь ни на секунду.

— Не знаю, — я сдалась.

— Просто больше ничего не было. А камушки были тут, — она указала на дорожку, на которой лежала надтреснутая плитка. — А ты знаешь, что Гагарин умер в ракете? Нам в садике рассказывали. Жалко! Зато у него две дочки остались, это же хорошо? — вглядывается в меня, то ли меня убеждает, то ли себя.

— Хорошо, — говорю, — конечно.

Она облегчённо вздохнула и побежала к брошенному на площадке красному велосипедику. В День космонавтики детишки передавали друг другу истории про Гагарина, на уроках рисовали ракеты и человека, порхавшего по космосу свободно, как птица по небу, пока внизу ютился маленький синий шарик с улыбающейся рожицей — Земля.

Их уже приучают к тому, что День космонавтики — это день прорыва. Началась новая эпоха в истории человечества. Границы мира расширились, да и границы человеческих возможностей тоже. Вдруг стало совсем ясно, что есть пространства за гранью видимого и понятного. И что это больше не страшно.

Из доклада Гагарина о первом полёте: {"Настроение в это время было хорошее, самочувствие хорошее. Доложил о проверке оборудования, о готовности к старту, о своём самочувствии. Затем произвели закрытие люка № 1. Слышал, как его закрывают, как стучат ключами. Потом начинают отворачивать. Смотрю: сняли люк. Я понял, что-нибудь не в порядке. Мне Сергей Павлович говорит: «Вы не волнуйтесь, один контакт не прижимается чего-то. Всё будет нормально». Переставили плиты, на которых концевые выключатели ставятся. Подправили, закрыли крышку люка. Всё нормально…".}

Первый в мире человек, готовый отправиться в небывалое путешествие, докладывает о хорошем настроении. Неужели это когда-то было? Читаешь, и — ощущение ирреальности. Как будто бытовые вещи описывает, ключи, контакты — обычную легковушку какую-то, а не космический корабль. Вот ещё оттуда же:

{"Перегрузка плавно растёт, но нормально переносится, как на обычных самолётах. В этой перегрузке я вёл связь со стартом. Даже при таких пробах немного трудно разговаривать: стягивает все мышцы лица".}

Про Гагарина говорили, что его очень трудно вывести из состояния равновесия, во всяких стрессовых ситуациях он наоборот чувствовал себя комфортно, вносил дельные предложения, да и вообще любил такую атмосферу, где возможен подвиг, победа, всякого рода преодоление. Он легко справлялся с тяжёлыми тренировками, и настроение у него было, в основном, приподнятое. Чего у него было не отнять — так это юмора, над его шутками смеялись до слёз. Это и медкомиссия при подготовке к полёту зафиксировала.

Так что лучшего кандидата для того задания было не найти.

{"…видел я горизонт, всё время вёл репортаж, звёзды, небо чёрное, прямо совершенно чёрный цвет неба… Очень красивый горизонт, видно прямо окружность Земли, горизонт и такой голубой цвет вокруг всей Земли, вокруг горизонта, такой нежный-нежный голубой цвет у самой поверхности Земли, затем постепенно темнеет, фиолетовый оттенок приобретает и переходит в чёрный цвет".}
Вспомнился Лермонтов. Он в космосе не был, но про нежный-нежный голубой цвет вокруг земли написал:

{"В небесах торжественно и чудно!

Спит земля в сияньи голубом…

Что же мне так больно и так трудно?

Жду ль чего? жалею ли о чём?"}

Это 1841 год.

Конечно, это не о том, что же я… Ведь земля-то здесь та, что под ногами, а не планета. Ночью она от тумана и яркой луны голубеет будто.

Но как хочется увидеть в этой картине ту, космическую, которую потом, спустя 120 лет, первый русский космонавт увидит своими глазами.

Спит Земля.

В сияньи голубом.

Такая большая и такая маленькая, наша.