«Пока есть Россия, будет и поэзия»

С 6 по 8 августа в с. Большое Болдино уже восьмой раз проходил Слёт молодых литераторов. Раньше Слёт был региональным мероприятием, а в этом году он стал частью большого всероссийского проекта — Литературной премии «Болдинская осень»

* * *

Организовало премию Нижегородское министерство культуры. В жюри — именитые писатели, среди которых ректор Литературного института им. Горького Алексей Варламов, лауреат «Национального бестселлера» Александр Пелевин, редактор журнала «Юность» и обладатель премии «Большая книга» Сергей Шаргунов, лауреат премии Правительства РФ поэт Юрий Кублановский и многие другие не менее важные и интересные персоны современного литературного процесса. Победители получат денежные призы — и для писателя это очень хорошо, потому что частенько он существо, к жизни не очень приспособленное и нуждающееся в материальной заботе.

Но премия — это потом. Результаты отбора, объявление короткого списка, торжественные церемонии — всё осенью… Слёт был не об этом. Это был почти тот же Слёт, что и семь предыдущих, изменились разве что приглашённые участники — те, кого отбирало жюри премии. Так называемый «длинный список». И я радовалась, что вошла в него, потому что поездка на Слёт стала для меня ежегодным летним ритуалом.

Остальное было прежним: гладкое озеро, горевшее закатом, скошенное кукурузное поле, маленькие зелёные палатки, полевая кухня, заботливо организованная Минкультом, шатры для «литературной учёбы». И сцена, сцена на берегу озера, в которой, как в рамке, сиял небесный свод.

Этот слёт отличается от многих форумов и семинаров, во-первых, своей «натуральностью» (три дня ты живёшь на берегу озера), во-вторых, хотя он и литературно ориентированный, в нём есть отделение «Авторская песня». И это не фестиваль, потому что «учителя» сюда приезжают маститые и уроки дают серьёзные. Ты, конечно, приезжаешь отдыхать. Три дня обучаясь. Или прогуливая лекции и валяясь в траве.

И, кстати, благодаря Слёту премия «Болдинская осень» чуть ли единственная, где номинанты получают живую обратную связь от членов жюри, которые проводят здесь глубокий и детальный разбор твоих произведений (правда, не оглашая оценки). Обычно же, подаваясь на премию, ты просто сидишь и ждёшь результатов, и никогда не знаешь, почему взял или не взял её.

* * *

Юрий Кублановский — мой личный герой. Когда-то участник СМОГа, приближённый к Иосифу Бродскому, Александру Солженицыну, Генриху Сапгиру, он носитель сложной истории литературы 20 века и занимающий прочное положение и в 21-м благодаря своей верности нынешнему дню, мгновению (от любви ли, от неизбежности) — с одной стороны, и верности традициям — с другой стороны. Объединение современного и вневременного и делает стихи большими. Как завещал Пастернак (я люблю эти строчки цитировать):

«Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену».

Бродский писал, что «Кублановский обладает, пожалуй, самым насыщенным словарём после Пастернака».
И теперь он сидит справа от меня, на расстоянии вытянутой руки, он, создавший эти летящие строчки:

«Чайку, подсвеченную закатом,
подхватило и отнесло куда-то…».

Читает свои стихи, рассказывает о том, как ему пришлось эмигрировать из-за собственного сборника, выпущенного Бродским в Америке. По его признанию, он прятал свои книжки в коробке из-под овсянки, но во время обыска их нашли и потребовали покинуть страну.
— Может ли в России так случиться, что не будет поэзии? Сейчас у людей много других увлечений, какие тут книги, — спрашивают из зала.
— Пока есть Россия, будет и поэзия, — убеждён Юрий Михайлович. — Без поэзии я представить себе Россию не могу. Да и зачем она такая?

* * *

Уже ночью, в темноте, проглотившей всё вокруг, кроме костра, из которого взлетали и таяли огненные мотыльки, и людей, окруживших его и поющих песни под гитару, — мне стало страшно. Потому что столько всего вокруг, скрыто во мраке. Прошлое, будущее, неизмеримое время и пространство. Какое могущество в этом, какая тайна. Великая лаборатория бытия.

Как работать с ней, что с ней вообще делать? Нет-нет, поэт не с языком работает, а с жизнью. И мне всё кажется, что у меня должно, должно хватить сил, чтобы постичь её, не пропустив ни одного элемента, разобрать и собрать заново мир.
В каком-то будущем. Большом. Стихотворении.